*Подвиг великий и вечный 

Они выросли в особую породу

Война -

это жизнь

и работа

Пехоте, наспех зарывшейся перед высотками, нашпигованными фашистами, до смерти надоели их вечерние забавы. По вечерам на передовую выползали самоходки и начинали гвоздить по окопам, гоняясь за малейшими подозрительными передвижениями, да еще минометы, пунктуально ковыряющие изломы траншей и калеча солдат.

Ротные, пересчитывая ежедневные потери, поругивались, хорошо понимая, что наступление не за горами, а каждый штык на счету. И будет ли пополнение - по воде вилами писано. Наконец комбат, которому осточертело нытье ротных о недокомплекте личного состава, вышел на командира полка. Тот коротко буркнул командиру дивизиона: «Разберись».

Артиллеристов, отдыхавших от непрерывных, изматывающих боев, поступивший приказ не удивил. Им, хозяевам «сорокопяток» да и 76 мм пушек, не привыкать работать бок о бок с матушкой-пехотой. И кого послать разобраться, у командира батареи сомнений не было. Конечно же, первый орудийный расчет. Тех, кто всегда начинает схватку первыми, тех, чье умение сориентироваться, за считанные секунды определить дальность, пристреляться, внести поправки, поразить цель - дает лишний шанс батарее выполнить боевую задачу и уцелеть.

День ушел на разведку, подготовку скрытых позиций на передовой. Ночью «Давай, давай...» с помощью пехоты на руках прикатили туда орудие, приволокли ящики со снарядами. Замаскировались. На сон времени чуть. А работа сложная предстоит, если не сказать ювелирная. Вначале нужно уничтожить гитлеровские НП, чтоб некому было корректировать огонь. Потом - самоходки пощипать.

И вновь день пролетел в работе: изучение целей, выбор ориентиров, да мало ли у расчета забот. К вечеру немчура опять решила концерт устроить. Завыли мины, рвущие на куски тихий вечер, полетели комья земли над окопами, невдалеке зарычали моторы и из лесочка, не спеша, лениво покачивая тупыми мордами, вылезли три самоходки с жирными крестами на боках. Остановились, будто принюхиваясь, затем разом плюнули огнем. Земля от взрывов охнула. Это тебе не ротные минометы. Плевок да не тот. Братья-пехотинцы в окопах влипли в землю, каждый ищет ямку поглубже. С винтовочкой от этих образин не отмахаться.

-Ну, сержант, давай! - хриплым, то ли от махорки, то ли от волнения голосом не то приказал, не то попросил командир орудия. А тот уже давно колдовал у прицела, напряженно, но очень спокойно, в своей, только ему присущей манере, подгонял рамку прицела к амбразуре основного КП противника, где, как заметили разведчики, постоянно поблескивали стереотруба и бинокли. Оттуда шла корректировка огня минометных батарей и самоходок.

Начинать всегда трудно, даже в простой драке. Но судьба на этот раз улыбнулась расчету. От первого же выстрела бревна накатника, земля, содержимое блиндажа, еще секунду назад живое, взлетело, будто сама земля выдавила этот нарыв и, разваливаясь на куски, посыпалась кувыркаясь обратно. Но любоваться на этот фейерверк некогда. Секунды, растягиваясь в вечность, решали все.

Орудийный замок щелкнул, досылая очередной снаряд, а в прицеле уже бок самоходки. «Огонь!», - и вместо креста развороченная дырища, жирные лоскуты дыма. «Давай!», - опять выстрел, уже по второй тупорылой громадине, рыскающей мордой, отыскивая, откуда же угрожает смерть. Поздно, рванули баки с топливом. Танкисты, как горох, посыпались из башни. Где же третья... Та уже уставилась в сторону расчета. Засекли. Харкнула багровым пламенем, вздымая пыль. Разрыв рядом, земля ходуном заходила. Вторым накроет. Быстрее. «Огонь!». Кажется попал. Еще раз, еще... Завертелась, как навозный жук, подставляя бок. Еще выстрел... Все. Работа сделана, теперь к пехоте в укрытие. Сейчас такое начнется, небо с овчинку покажется. «Ну, Беляев, молодца, - пошутил командир, - опять у пехтуры спиртику сколымил. Не отвертятся - работа на лицо». Тот устало отмахнулся, не слишком уважал это зелье. Главное, дело сделано хорошо. А пехота, конечно, рассчитается. Сейчас вражина отбесится, потом, глядишь, недельку нашим ребятам поспокойнее будет.

И подобных зпизодов в жизни солдата, прошедшего всю войну, было множество.

Мы долго разговаривали с Данилом Максимовичем Беляевым в его небольшом, аккуратном доме, уютно устроившемся на краю села, близь реки Оша. Кавалер орденов Славы II и III степеней, медалей «За отвагу», «За оборону Москвы», «За освобождение Варшавы», «За боевые заслуги». Человек, получивший 24 благодарности Верховного главнокомандующего, он рассказывал о войне, как об обыкновенной работе, которую нужно было делать. Он и делал.

А как человек, всю жизнь работавший добросовестно, он и воевал добросовестно. Не много солдат имеет такие отличия за свою военную работу. Я, хоть и служил в свое время в армии, все-таки не удержался, спросил: «Страшно ли было, и когда особенно».

Он улыбнулся и сказал, что может и страшно, да некогда было бояться, наводчику аккуратно работать надо было. Кто нервничал - быстро погибал. Мне вспомнились годы, когда он работал в стройцехе с моим отцом, а мы с братьями туда бегали играть. Он частенько поругивал молодых столяров за халтурную работу. Сам же всегда отличался аккуратностью.

Из рода

Беляевых

И еще одно воспоминание - митинги 9 Мая. Этот день всегда был святым для моих односельчан. К памятнику, погибшим в годы Великой Отчественной войны, собиралось очень много людей. Стоял почетный караул, играла музыка. На митинге выступали, поздравляя ветеранов, руководители и школьники, а на трибуне всегда выделялась фигура Данила Максимовича. Статный, выше среднего роста, на груди целый иконостас наград. Больше всех в селе. Да каких наград!

Для нас, мальчишек, этот человек представлялся настоящим былинным героем. И родители, и односельчане всегда отзывались о нем с глубоким уважением. А в этот вечер, разговаривая с ним, я задумался - как же вертит жизнь человеком, и какой характер, какую волю нужно иметь, чтобы прожить ее достойно, сколько труда положить.

Корень Беляевых давно определился в Старосолдатке. И дед, и отец Данилы Максимовича - Максим Никитович Беляев - жили здесь. И дом его стоит на дедовом поместье. И родился он в 1913 году 15 марта на этом самом месте в семье, где было шестеро детей. И хозяйство у отца было крепкое - 7 коров, 4 лошади.

Но пошли войны: Первая мировая, гражданская. Отец вернулся израненый, вскоре простудился и умер. Где же матери с такой оравой управиться? Пока полгода проездили, весь скот растеряли. Хорошо избенка сохранилась. Сначала работал подпаском у Бубыки за 3 рубля в месяц, затем в работниках несколько лет у односельчан за продукты. Семье без взрослого мужика трудно прокормиться было. Тут с 1929 года началась чехарда с колхозами: зимой соберутся - отсеются весной, летом - врозь, а осенью опять вместе, в куче. То колхоз «Красный путь», то «Красный пушник». Данил Максимович рассказывал и смеялся, дескать, прямо как сегодня, неразбериха страшная. Правда подчеркнул, что в то время жуликов, воров, разгильдяев-начальников все-таки судили и садили, чего сегодня не наблюдается.

Удивительно было слушать человека - очевидца этих событий. И не только очевидца, но и участника. До 1941 года проработал в колхозе. В ноябре 1933 женился. Супруга его, Клавдия Елизаровна, внимательно слушала разговор, а на мой вопрос о свадьбе - отмахнулась, дескать, какая свадьба: родни полно - Наседкины да Беляевы собрались - и изба полная. Пусть сам рассказывает.

В 1935 году родилась дочь Маша, а в 1937 году - сын Александр. Вроде жизнь повеселее пошла. А тут эта война. И порушилась хоть и трудная, но мирная, семейная жизнь. В июле Беляев Данил Максимович был призван в армию. 16 дней эшелон полз на Восток в г. Свободный, в артиллерийскую часть. Получение орудий, учеба, тренировки и на фронт. Первые орудия - горные. «Горнячки», как их называл Данил Максимович, были на конной тяге. Снарядов в обрез, винтовки с просверленным стволом, зато по 2 расчета на орудие. Одни стреляют - вторые ждут, когда первых перехлопают.

Страшные бои... 1 ноября, когда останавливали немца, и потом, когда с 6 декабря начали его гнать от Москвы.

Первые вехи воинского пути - Ясная Поляна, Смоленск, первое ранение в ногу у высотки «Заячья гора» под Смоленском, когда прямое попадание мины в воронку, где укрылись бойцы, выбило из строя больше десяти человек. А говорили, что в одно и то же место снаряд не попадает. Первая награда - почетнейшая среди солдат медаль «За отвагу» - за ювелирную огневую работу во время наступления.

И хоть много мне пришлось слышать и читать о войне, некоторые факты, расказанные моим собеседником, удивили. Только один эпизод, когда сибирская дивизия была переброшена под Москву, гитлеровцы все еще сохраняли пунктуальность - так называемая «война по часам». Днем воюют - ночью спят, отдыхают. «Пятились мы с боями, пятились. Оружие-то не то, да и снарядов в обрез. Но нашлась умная голова, придумали план, хоть и тяжко всем пришлось». Данил Максимович примолк, вспоминая: «Решили мы их поучить. Ночью они спать по деревням, а мы в наступление. Приятно было посмотреть, как они в подштанниках драпали. Живо от комфорта отвыкли. А вообще, только с 1943-го полегче стало. Пушки новые получили - 76 мм, вместо лошадей - машины, снарядов побольше стало. Хотя мясорубка жуткая была, суди сам, где воевать пришлось: Орлово-Курская дуга, Гомель, Витебск, Минск, Брест, Варшава».

Контузия, новое ранение: 28 февраля 1945 года пулеметная очередь изуродовала бедро. «В госпиталь ребята приходили, поздравляли с представлением к ордену Славы I степени, да затерялась награда. Ну, а после ранения, в госпиталь в Семипалатинск привезли. Дали 2 группу и домой на костылях. В начале июня дома был, деток увидел, супругу свою, Клавдию». Я поинтересовался, а как в деревне встретили. Рассказчик усмехнулся: «Да вся улица сбежалась. И радость, и слезы». Ведь в каждом доме убитые были на войне, и он стал вспоминать и называть страшные вещи: звучали знакомые для меня фамилии. На фронте погибло трое Ачкасовых, трое Саньковых, пятеро Зверевых, убили Голозубова, Рудских, много еще фамилий. Это только с небольшой сельской улицы, насчитывающей два десятка домов. Страшно.

Мы еще долго сумерничали с собеседником. Уютно, чисто в хорошо натопленном доме, прибрано. Хозяин и хозяйка, несмотря на возраст, по-прежнему аккуратны, стремятся поддерживать в доме и усадьбе порядок. Уже и внуки выросли у них, правнуки бегают в гости. Казалось бы, жить да радоваться, а на сердце неспокойно. Как высказался фронтовик: «Разве так можно жить? Дороговизна, безработица, пьянство, воровство, разруха!». И опять не о себе думка: «Мы-то ладно, а как они жить будут? Сколько сил и труда положено». Не о себе фронтовик вздохнул - о молодых. Мне же хочется сказать: «Данил Максимович, ты же сам строил свое счастье как мог, столько потрудился, дай Бог многим. Пусть теперь молодые сами решают свои проблемы. А вам, Данил Максимович и Клавдия Елизаровна, здоровья и долгих лет жизни. Такими людьми всегда Россия крепла. С Великим праздником 50-летием Победы вас».

Этот рассказ был написан в 1995 году, в марте, в преддверии 50-й годовщины Победы. Прошло 25 лет. Многое изменилось. Выросли внуки Данила Максимовича, растут правнуки. Страна достойно отметила 75-ю годовщину Великой Победы. Нет уже фронтовиков в селе - все ушли на вечный покой. Но стоит еще на краю села дом Беляева Данила Максимовича, а рядом с родовым гнездом живет внук Беляев Александр с женой Еленой. Держат хорошее хозяйство, помогают детям растить праправнуков Данила Максимовича. Жизнь продолжается...

Огромное спасибо нашим дедам и прадедам за сохранение страны и мирную жизнь, за достойный пример отношения к Отчизне.

Владимир Борзенко,

с. Старосолдатское